Заем обычный или внутрикорпоративный? Реализация концепции Deep Rock в российском праве
Финансирование деятельности компании ее участниками/акционерами посредством предоставления займов широко используется в рамках венчурных сделок. Впрочем, вопрос организации инвестиций зачастую возникает независимо от типа сделки.
Вместе с тем практика корпоративного и налогового правоприменения не всегда складывается в пользу сторонников заемного финансирования, и это, конечно же, необходимо учитывать при выборе соответствующей формы предоставления денежных средств.
Российское, как и зарубежное, законодательство разделяет понятия обычного и внутрикорпоративного займов. Так, внутрикорпоративный заем отличается от обычного тем, что основной его целью является финансирование деятельности зависимого лица, а не извлечение прибыли в виде процентов.
Несмотря на то что оба вида долговых отношений оформляются одинаково, суд может переквалифицировать обычный заем во внутрикорпоративный, исходя из сущностных свойств отношений кредитора и должника. Как следствие, при банкротстве должника требования кредитора- участника не подлежат включению в реестр кредиторов. Во многом это схоже с подходом, который достаточно давно распространен за рубежом.
Доктрина Deep Rock[1] в США
В начале XX века в Соединенных Штатах Америки была сформирована доктрина Deep Rock, согласно которой предъявление требований основной корпорации, осуществляющей контроль над дочерней (инструментальной) компанией, при банкротстве последней тождественно предъявлению требований к самой себе. При этом требование кредитора-участника не аннулируется полностью, а лишь понижается в очереди в сравнении с другими.
До недавнего времени судебная практика устойчиво складывалась в пользу кредиторов-участников при банкротстве дочерних компаний, статус кредитора в расчет не принимался. Однако в июле 2017 года Верховный Суд сформулировал позицию[2], согласно которой судом может быть отказано во включении в реестр кредиторов требований кредиторов-участников.
Ниже мы рассмотрим последние, на наш взгляд, отрицательные для кредиторов-участников примеры судебной практики по спорам, основанием для которых послужил тот факт, что конкурсный управляющий должника не согласился с требованиями кредитора, ссылаясь на Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), согласно которому участники должника не могут выступать кредиторами при банкротстве последнего по обязательствам, вытекающим из факта участия, поскольку характер обязательств этих лиц непосредственно связан с их ответственностью за деятельность общества[3].
Спор № 1 – Нетфегазмаш-Технологии vs Юрков[4]
Существо спора
Решение судов первой, апелляционной и кассационной инстанций
Суды признали правомерным включение требований Участника в реестр требований кредиторов Общества в полном объеме.
В рассматриваемых судебных процессах конкурсный управляющий ссылался на то, что Участник является одним из учредителей должника, что свидетельствует о создании искусственной кредиторской задолженности, однако в обоснование таких доводов доказательств не предоставил. Поэтому суды указывали на то, что сам по себе факт взаимозависимости кредитора и должника не свидетельствует о создании искусственной кредиторской задолженности, а наличие и размер задолженности являются доказанными.
Решение Верховного Суда
Определением Верховного Суда по рассматриваемому вопросу акты нижестоящих судов были отменены и спор был направлен на новое рассмотрение[5].
При рассмотрении спора Верховный Суд принял во внимание довод конкурсного управляющего о том, что свидетельством злоупотребления Участником своими правами и создания искусственной кредиторской задолженности является тот факт, что единственным источником средств, за счет которых осуществлялось кредитование должника и погашение задолженности перед третьим кредитором, являлись денежные средства самого должника, распределенные в качестве прибыли от хозяйственной деятельности Общества.
В обоснование своей позиции Верховный Суд указывает на то, что обязательства, вытекающие из факта участия кредитора в должнике, прямо не перечислены в законодательстве. Из смысла нормы, содержащейся в абзаце 8 статьи 2 Закона о банкротстве, Верховный Суд делает вывод о том, что независимо от наличия формальной гражданско-правовой природы обязательств в действительности такие обязательства могут быть признаны корпоративными в том числе по причине того, что их возникновение и существование было бы невозможным, если бы кредитор не участвовал в должнике.
«На такого участника подлежит распределению риск банкротства контролируемого им лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним, посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования требованиям иных (независимых) кредиторов», – подчеркивается в Определении Верховного Суда.
Спор № 2 – Волга-Капитал vs Лилу Продакшн[6]
Существо спора
Решение судов первой, апелляционной и кассационной инстанций
Судами первой, апелляционной и кассационной инстанций требования Кредитора признаны обоснованными в полном объеме и включены в третью очередь в реестре кредиторов.
В обоснование своей позиции суды ссылались на то, что сам факт участия Кредитора в уставном капитале Должника не является достаточным обстоятельством для вывода об отсутствии реальных заемных отношений и о реализации внутрикорпоративных отношений. Также суды указали на реальность исполнения заимодавцем своих обязательств и действительность намерений сторон участвовать в заемных правоотношениях.
Решение Верховного Суда
В своем Определении от 15 февраля 2018 года об отмене актов нижестоящих судов и направлении спора на новое рассмотрение в суд первой инстанции[7] Верховный Суд делает вывод о наличии корпоративного характера обязательств между Кредитором и Должником, подчеркнув, что такой вывод относится исключительно к тем требованиям, которые одновременно включены и в заявление о включении в реестр требований кредиторов, и в соглашение о зачете взаимных требований.
В обоснование позиции Верховный Суд указал на то, что Кредитор не просто выразил свою волю увеличить уставный капитал Должника за счет выданного займа; воля Кредитора была формально реализована. Доля Кредитора в Должнике была увеличена, а значит, предоставляла ему больше прав как участнику Должника, которыми он пользовался.
Верховным Судом было установлено, что, несмотря на признание недействительным решения об увеличении уставного капитала Должника, требования Кредитора в зачтенной части носят корпоративный характер и не могут конкурировать с требованиями независимых кредиторов.
Верховный Суд разъясняет: «Обязательства должника перед своими учредителями (участниками), вытекающие из такого участия (далее – корпоративные обязательства), носят внутренний характер и не могут конкурировать с внешними обязательствами, то есть с обязательствами должника как участника имущественного оборота перед другими участниками оборота. Учредители (участники) должника – юридического лица несут риск отрицательных последствий, связанных с его деятельностью».
Выводы
Будучи одним из самых распространенных инструментов докапитализации, механизм привлечения денежных средств путем займа дочерними компаниями от материнских структур сталкивается с новым толкованием со стороны правоприменителей. Рассмотренные выше судебные акты представляют собой новый и, вероятно, перспективный тренд судопроизводства, поскольку ранее суды не принимали во внимание сущностные признаки долговых отношений, опираясь исключительно на формальную сторону дела.
С распространением новой судебной практики стороны могут столкнуться с риском переквалификации заемных отношений во внутрикорпоративные. В то же время мы понимаем, что рынок и судебная практика использования рассматриваемого способа финансирования уже сформированы, и новым трендам может быть нелегко изменить существующую парадигму.
Тем не менее в целях минимизации риска невозврата долга от дочерней компании в рамках процедур банкротства мы бы рекомендовали обращать внимание на приведенные ниже аспекты займа, которые влияют на последующий статус кредитора общества:
Очевидно, возникает вопрос с конвертируемыми займами, которые, мы надеемся, в ближайшее время будут введены в оборот в российском праве: является ли сам факт этого займа существенным обстоятельством для последующего отнесения таких отношений к корпоративным, нежели заемным? Ответы на этот вопрос нам еще предстоит узнать.
Линия Права будет держать Вас в курсе событий.
[1] По наименованию компании Deep Rock Oil Corp. в прецедентном деле Taylor vs Standard Gas and Electric Co.
[2] Определение Верховного Суда Российской Федерации от 6 июля 2017 года по делу № А32-19056/2014.
[3] Абзац 2 статьи 8 Закона о банкротстве.
[4] Дело № А32-19056/2014.
[5] 14 декабря 2017 года суд первой инстанции отказал Участнику во включении его требований в реестр кредиторов должника.
[6] Дело № А40-10067/2016.
[7] В настоящий момент дата рассмотрения спора судом первой инстанции не назначена.